Картина, живописьБабочка

Один из пионеров российского стрит-арта, Кирилл Лебедев (Кто) начинал с того, что заставил "безъязыкую улицу" заговорить до оторопи понятным языком. Вместо затейливых нечитаемых тегов, которые самый благожелательный к граффити прохожий воспринимает как по-своему живописные признаки неведомой и, в общем, не слишком ему любопытной "дикой" городской жизни, наподобие следов неведомых зверей и птиц на свежевыпавшем снегу, прохожий вдруг обнаруживал окликающие, кажется, непосредственно его слова, которые невозможно было проигнорировать, как вопрос "Зачем?", в начале 2000-х появившийся по всей Москве. Городское пространство переставало быть безличным и пассивным, и, казалось, всеми силами стремилось поймать взгляд рассеянного прохожего. Одним из весьма заметных в московской среде проектов художника стали глаза, которые он с 2010 года вырезает в виниловых баннерах — глаза, которыми прохожий может заглянуть за ложный фасад города, но и глаза города, ищущего визуального контакта со своими обитателями. Впоследствии тексты становились все более сложными и многословными — чтобы вникнуть в них, следовало остановиться и внимательно вчитаться в написанное на уличном заборе или на холсте на стене галереи. Кирилл Лебедев (Кто) практиковал стрит-арт как форму визуальной поэзии. В отличие от "Трюизмов" и "Воспламеняющих эссе" американки Дженни Хольцер, чей синтез стрит-арта и концептуализма переосмысляет Кирилл Лебедев (Кто), его надписи — не неоспоримые высказывания, но живая речь, взывающая к ответу. Не дождавшись собеседника, эти тексты начинают говорить сами с собой, погружаясь в нескончаемый внутренний диалог, продуцируя то самое "много буков", от которых художник в своем новом проекте решил отказаться. По его собственным словам, Кирилл Лебедев (Кто) обдумывал возможности отказаться от текста с 2015 года, да и в выставочных пространствах он давно чувствует себя не менее уверенно, чем на улицах. Но его новый проект, концептуализирующий взаимоотношения букв и картинок, появился именно в год пандемии, заставившей нас переосмыслить пространство города как пространство взаимодействий и высказываний. Весна 2020 года запомнилась жуткими и завораживающими образами опустевших мегаполисов и иронично-утопическими мемами о том, как "природа очистилась". Новые работы художника и кажутся этой чистой "природой" визуального, всеми силами стремящейся "очиститься" от слов — так как обратить эту речь в опустевшем мире уже не к кому. Взывающие в пустоту рекламные щиты, объявления и граффити на обезлюдевших улицах еще до пандемии стали, кажется, расхожим образом постапокалипсиса. Правда, речь не хочет так просто замолкнуть. Тексты на полотнах Кирилла Лебедева (Кто) ещё какое-то время обсуждают уместность собственного присутствия, но в конце концов, словно отключающийся компьютер в "Космической Одиссее", на смену речи приходит "лепет" чистой визуальности. "Картинки" эти на первый взгляд могут показаться нарочито инфантильными — бабочки, елочки, ежи (образы, встречавшиеся в работах Кирилла и раньше). Впрочем, и сами эти образы-иероглифы в какой-то момент уступают место чистой абстракции. Сам художник сравнивает свои работы с абстрактным экспрессионизмом. При желании в них можно обнаружить отсылки ко всему тому, что в модернистской живописи ХХ века отвечало за выражение неназываемого и невыразимого — от Хильмы аф Клинт до Агнес Мартин. Но дольше всего сопротивляются уходу в абстракцию более или менее давно присутствующие в искусстве Кирилла Лебедева (Кто) образы — пуговицы, превращающиеся в четырехглазые черепа и подобия условных масок. И эти самые четыре глаза, как некогда прорезанные в виниловых баннерах глаза на московских улицах, по-прежнему продолжают искать встречный взгляд. Ирина Кулик