Александр Попыкин
Моя художественная практика — исследование хрупких границ между внутренним миром и внешней реальностью, между человеком и стремительно меняющейся средой антропоцена. Я работаю на пересечении живописи, скульптуры и инсталляции, используя язык материальности и тактильного опыта. Ключевым аспектом является работа с неортодоксальными материалами: выброшенным пластиком, картоном, строительным мусором. Преобразуя эти отходы гиперпотребления, я не только создаю фактурные, осязаемые формы, но и вступаю в диалог с проблемой экологического кризиса и циклов производства-утилизации. Этот процесс алхимической трансформации — мост между грубой реальностью и моим художественным видением. Урбанистическая энергия, ее ритм, наслоения и социальные напряжения — постоянный источник вдохновения. Меня интересует место индивида в этом сложном пространстве, вопросы отчуждения, адаптации и коллективной идентичности. Я исследую, как городская среда формирует эмоции и как человеческое присутствие оставляет в ней след. Визуально я тяготею к динамичной, брутальной эстетике, работая с интенсивным цветом, активной фактурой и деконструированными формами. Мои работы несут в себе энергию спонтанного жеста и физического усилия, отсылая к традициям экспрессионизма и абстракции. На меня оказывают влияние подходы художников, работавших с травмой, памятью и материей: Герхарда Рихтера (его слоистость и сомнение), Ансельма Кифера (масштаб и исторический вес материала), Жана-Мишеля Баскии (урбанистический импульс и социальный комментарий), Георга Базелица (энергия фигуративности в абстракции), Вилема де Кунинга (экспрессия жеста). Меня также привлекает критическая острота и телесность в работах Даны Шутц. Основа же моего понимания постоянного обновления языка искусства заложена в наследии Пабло Пикассо. Важнейший двигатель моего творчества — выход за пределы комфортной зоны. Экспериментируя с материалами и формами, сталкиваясь с непредсказуемостью их поведения, я ставлю под сомнение привычные перцептивные схемы и открываю новые ракурсы видения мира. Трудности процесса не подавляют, а, напротив, насыщают работы жизненной силой и аутентичностью. Я стремлюсь создавать произведения, которые обладают физической и эмоциональной интенсивностью. Они должны не просто отражать яркость и брутальность современности, но и провоцировать зрительское со-присутствие, вызывать отклик через ощущение подлинности материала и глубины заложенных смыслов. Моя цель — чтобы работы дышали, существовали как живые сущности на грани распада и созидания, напоминая о нашей собственной уязвимости и устойчивости в этом мире.
