Авторский тираж: 12 экземпляров
На своих живописных полотнах Ирина Дрозд изображает мир фантазий, наполненный удивительными существами и персонажами: её игрушечные монстры одновременно умиляют и не на шутку пугают, порой зачаровывают, а представленные зрителю на столовых серебряных блюдах и вовсе могут вызвать отвращение. Героини ее картин — почти всегда девочки, девушки, женщины — часто парами или двойниками, с животными или монстрами. Художница исследует природу феминности, современные стереотипы и новые архетипы женственности, а также нередко обращается к теме детства и игры. "Я исследую природу добра и зла в человеке, нередко обращаюсь к детству, как к особому состоянию человеческой жизни и детям как к взрослым, обладающим гибкостью сознания и мышления, еще не имеющим четкой позиции по отношению к окружающему миру, легко принимающим то, что приходит к ним извне. В связи с чем появляется собирательный образ человека-эскаписта (пусть даже ребенка), который играет в игры, намеренно осуществляя побег от реальности, будто жонглируя смыслами, ролями и статусами, возникающими вокруг таких бинарных пар: добро - зло, невинность - страсть, тихий - громкий, дух - плоть, жертва - хищник, желаемое - действительное".
Авторский тираж: 12 экземпляров
На своих живописных полотнах Ирина Дрозд изображает мир фантазий, наполненный удивительными существами и персонажами: её игрушечные монстры одновременно умиляют и не на шутку пугают, порой зачаровывают, а представленные зрителю на столовых серебряных блюдах и вовсе могут вызвать отвращение. Героини ее картин — почти всегда девочки, девушки, женщины — часто парами или двойниками, с животными или монстрами. Художница исследует природу феминности, современные стереотипы и новые архетипы женственности, а также нередко обращается к теме детства и игры. "Я исследую природу добра и зла в человеке, нередко обращаюсь к детству, как к особому состоянию человеческой жизни и детям как к взрослым, обладающим гибкостью сознания и мышления, еще не имеющим четкой позиции по отношению к окружающему миру, легко принимающим то, что приходит к ним извне. В связи с чем появляется собирательный образ человека-эскаписта (пусть даже ребенка), который играет в игры, намеренно осуществляя побег от реальности, будто жонглируя смыслами, ролями и статусами, возникающими вокруг таких бинарных пар: добро - зло, невинность - страсть, тихий - громкий, дух - плоть, жертва - хищник, желаемое - действительное".