Пообщались с яркой резиденткой нашего маркетплейса Юстиной Комиссаровой о том, чем отличается искусство от архитектуры, что для художницы цвет и как происходит проживание телесного в работах.
— Юстина, насколько я знаю, ты закончила Академию по направлению дизайн интерьера. Расскажи, в чем для тебя различие между дизайном и искусством, и есть ли оно вообще?
Да, я закончила дизайн интерьеров и работала достаточно долго в этой профессии. Различия, конечно, очень большие. Дизайна много сейчас и он разный. Есть графический дизайн, промышленный, средовой. Я занималась именно проектирование интерьеров и малых архитектурных форм, экстерьеров. В результате ушла из этой профессии, потому что мне не хватало там автобиографичности и самовыражения. Различия огромные. В дизайне всегда есть определенная функциональная задача, которую надо решить. Допустим, если это проект квартиры или загородного дома, всегда есть заказчик с которым нужно работать и много обсуждають функциональных и практических моментов. Много общения с заказчиками, то есть нужно вникать в психологию самого человека и его семьи, как он живет и чем дышит. В искусстве таких задач совершенно нет, и меня это радует. И да, если вещь можно повторить, тиражировать — это дизайн, а искусство для меня — это что-то совсем уникальное и очень личное.
В продолжении темы у меня такой вопрос: можешь назвать художника, которой в твоей оптике скорее дизайнер и наоборот?
—Ну, я думаю, что Андрей Люблинский дизайнер. Небольшие мозаики Ивана Тузова тоже, по моему личному мнению, скорее всего дизайн. Потому что, как я и говорила, их можно тиражировать.
— А есть дизайнеры, с которыми, возможно, ты встречалась, или с чьей работой знакома, которых можно назвать художниками в том что они делают? Новаторами?
— Да, конечно. У меня была «Моя Мадонна» всей архитектуры — Заха Хадид! Божественная женщина из Ирака, которая достигла невероятных результатов в нашем патриархальном мире. Я вдохновляюсь ей постоянно: эти бионические формы, мне всегда было интересно, как она вписывает их в реальность. У нее не дизайн, а искусство. Все что она делает: от дизайна обуви до больших архитектурных форм вызывает восхищение . Это настолько сделано вкусно, что является узнаваемым и ярким брендом. Таких людей очень мало, такого уровня.
— Согласна. Творцы по натуре, которые не ломаются ни под какими условиями.
— Да. Я помню, как мы придумывали набросок своей идеи. Когда я училась в Мухе (СПГХПА им. А.Л.Штиглица, в прошлом Ленинградское высшее художественное-промышленное училище имени В. И. Мухиной, в народе «Мухинское училище»), мне безумно нравилось как мы начинали работать над проектом. Тебе надо придумать проект, ты сначала вдохновляешься органическими или архитектурными формами, природой, смотришь много по сторонам. Берешь кусок глины, разбиваешь его и смотришь, что получилось, ищешь форму, наблюдаешь. Пытаешься придумать что-то , чтобы оно органично вписывалось в окружающую среду. И вот у Захи Хадид часто не понимаешь, где архитектура, а где продолжение природы или ландшафта.
— В своих работах ты часто используешь яркие цвета. Особенно много я увидела бирюзового и розового. Что для тебя цвет? Как ты для себя вообще определяешь цвета?
— Да, цвет для меня важен. Я когда училась еще, у меня была совершенно другая техника, другая живопись, такая мухинская. Но мне всегда было важно найти тонкие оттенки цвета и синтезировать их друг с другом. И ты правильно заметила про бирюзовый. Я его всегда для себя выделяла. Потому что он такой ни голубой, ни зеленый и абсолютно цельный, кристально чистый. Сам по себе, самодостаточный. Могу бесконечно смотреть на этот цвет. Особенно если его дополнить коричневым, охрой. Он меня вдохновляет просто сам по себе. По поводу ярких цветов, на самом деле у меня не все яркие работы. Я люблю черный, в качестве фона или делать обводку. Он для меня с одной стороны мрачный, с другой — драматичный, насыщенный, и если я делаю многослойные фактуры, то он получается сложным. Или когда я лью краску на холст достаточно густо, получаю удовольствие, что он черный, всепоглощающая мгла. И хочется в него заглянуть, попасть в черную дыру.
— Да, я тоже заметила, что у тебя черного фона достаточно много тоже. То есть у тебя либо яркий-яркий какой-то фон либо черный. Розовый, мне кажется, я не правильно назвала. Он у тебя скорее коралловый, или даже скорее такой вкусный — малиновый.
— Да, розовый тоже. Вот у меня есть работа селфи на розовом фоне и еще «She»/«Она». Я стараюсь не брать, кроме черного и белого, в тюбиках цвета как они есть. Обязательно добавляю какие-то оттенки. Розовый на самом деле оказался очень сложным цветом, потому что он иногда бывает такой ярко-приторный холодный, а когда в него добавляешь охру, алый и немного белил он становится благородным, действительно каким-то коралловым.
— В описании к своим работам ты пишешь «Моя техника живописи — «Размытие» помогает мне выразить идею взаимосвязи, текучести, плавного вхождения и обтекаемости. У человека нет прямых линий — это симбиоз цикличной взаимосвязи внутри единого сосуда, который заключает в себе целый микрокосмос. Тело для меня чрезвычайно важно» Как ты изучаешь тело перед тем как начать писать его? Если у тебя в арсенале индивидуальные телесные практики, которые помогают его почувствовать физически?
—Это непросто, но возможно — осознавать свое тело. Очень интересно отслеживать в течении свои телесные ощущения, блоки, зажимы и боль. В горле, в шее, челюсти бывают зажаты, начинают опускаться плечи, появляется асимметрия. Вот эти ощущения для меня важно отслеживать. Что меня беспокоит, чем я не довольна или что меня гнетет. Я начинаю искать, чтобы в разобраться в причине. Так проще жить. Не надо куда-то идти или бежать ты просто работаешь сам с собой, со своей психикой и телом. Для этого нужно время наедине , но благо у меня есть такая возможность, так как я работаю одна в мастерской и утром занимаюсь практиками до подъёма детей.
В принципе, у меня все проекты автобиографичны. Работа с торсом и своей телесностью — это кундалини йога и опыт домашних родов после кесарева сечения. По-честному можно рассказать только то, с чем столкнулся сам и что тебя беспокоит.
Когда ты чувствуешь свое тело, дышишь, скручиваешь свой позвоночник, ощущаешь грудную клетку, чувствуешь вытяжение и внутренний стержень. Вот эти ощущения я и хочу переносить на свои холсты.